Lingwowed

Свою трактовку Браун почерпнул из работ двух психолингвистов, И.М. Шлезингера из Иудейского университета в Иерусалиме и Луиса Блума из Колумбийского университета, которые проводили исследования независимо от работ Брауна. Анализируя «телеграфные» фразы детей, состоящие из двух слов, Шлезингер и Блум пришли к выводу, что ребенок вовсе не пытается правильно построить предложение. Он просто старается передать некоторые основные лингвистические взаимоотношения – например, между действующим лицом и действием, действующим лицом и объектом действия, действием и объектом или же обладателем и предметом обладания. Ребенок изучает весь окружающий его мир, глядя на него не сквозь узкие лазейки, оставляемые грамматикой взрослых, а сквозь редкую «решетку» из таких основных связей. Кроме того, на первой стадии дети и думают-то совсем иначе, чем взрослые. В таких «телеграфных» высказываниях, как «мама обед», малыш стремится не к полностью законченному предложению, а к тому, чтобы произносить слова, наиболее тесно связанные с различными стадиями его постепенно развивающегося умения анализировать окружающее. Чтобы лучше описать этот совершенно особый тип мышления, Браун обратился к работам швейцарского психолога Жана Пиаже. Сенсомоторный интеллект

При описании мыслительного процесса ребенка в возрасте между полутора и двумя годами Пиаже назвал его интеллект «сенсомоторным», то есть таким, когда ребенок охотнее действует, чем думает. По мнению Брауна, цель высказываний ребенка в это время состоит в том, чтобы добиться практического успеха, а не точности выражения. На этой стадии развития интеллекта ребенок еще не воспринимает предметы и пространство как объект своей целенаправленной деятельности. В 1970 году Браун понял, что в первых высказываниях ребенка проявляется его сенсомоторный интеллект, и выдвинул предположение, что характерные черты этих высказываний являются общими для всех людей. Очень скоро Браун расширил свое толкование сенсомоторного интеллекта, предположив, что им обладают не только люди – то есть выдвинул положение, которое могло относиться и к Уошо.

Подобный взгляд на существование неких эволюционных стадий в процессе умственного развития человека согласуется с биогенетическим законом Эрнста Геккеля, сформулированным им в 1866 году. Каждый студент-биолог прекрасно знает фразу: «Онтогенез повторяет филогенез» – то есть история каждого организма повторяет историю вида. Геккель утверждал, что в процессе развития от зиготы до взрослого состояния организм воссоздает историю эволюции своего вида. Например, прежде чем у человеческого эмбриона разовьются легкие, у него появляются жабры и плавательные перепонки. Хотя абсолютная нерушимость этого закона не доказана, именно он определяет те рамки, в которых ученые могут высказывать догадки об эволюционной истории видов. Без него мы не могли бы достроить родословное древо животного мира. Выдвинутое Брауном положение, что сенсомоторным интеллектом, возможно, обладают не только люди, подразумевает, что ребенок на этой стадии развития еще по сути не является человеком, то есть в соответствии с доктриной Геккеля он в это время проходит последний эволюционный этап, предшествующий стадии полного расцвета умственных способностей человека. Такое предположение вполне вероятно; известно, что формирование мозга заканчивается лишь через несколько недель после рождения человека.

Но чтобы устранить несообразность, заключающуюся в том, что существо, еще не являющееся человеком (ребенок на сенсомоторной стадии), произносит целые предложения, Браун делает некую оговорку. Он полагает, что следующий уровень умственного развития, который заключается в способности «облекать мысли в предугадываемую форму, придавая им вид предложений, должен полностью сформироваться к концу сенсомоторной стадии». Это первый проблеск «планирующего» интеллекта, который вносит элемент «человеческого» в предложения из двух слов, составляемые детьми на первом уровне развития.

Браун полагал, что в этих простейших двусловных предложениях находит отражение нечто большее, чем просто «сенсомоторный» интеллект, что уже в них проявляются зачатки врожденных лингвистических способностей человека. Браун утверждает, что с самого начала в двусловных высказываниях детей, по-видимому, присутствует смысл, определяемый порядком слов (синтаксисом), то есть высказывания ребенка уже представляют собой не просто случайные комбинации слов, а именно предложения в зачаточной форме. Браун также высказывает теоретическое предположение, что самый общий смысл, определяемый стандартным порядком слов, возможно, не претерпевает прогрессивного развития даже тогда, когда набор слов, которыми умеет пользоваться ребенок, увеличивается. С помощью определенного порядка слов ребенок стремится описать определенные отношения между объектами внешнего мира – даже в том случае, если высказывание состоит всего из двух слов, особенно если более частный смысл словесной конструкции достаточно ясен из контекста. Странным, однако, представляется то, что Браун настаивал на существовании врожденного «чувства», ответственного за правильный порядок слов, хорошо зная при этом, что существуют языки, в которых порядок слов не играет никакой роли. Да и родители, как правило, верно понимают смысл высказываний ребенка безотносительно к порядку слов в его предложениях. Отсюда, по словам Брауна, на первом уровне правильный порядок слов совсем не обязателен ребенку, чтобы поведать о своих нуждах.