Lingwowed

Наряду с учеными, чьи идеи как-то перекликаются с МФЯ или другими работами Бахтина и его круга при отсутствии какого-либо прямого влияния, сейчас уже немало исследователей за рубежом непосредственно руководствуются концепцией этих работ. После издания МФЯ на английском языке, а затем и на ряде других языков началось активное использование идей этой книги во многих странах. Сейчас переведены и известны практически все изданные в России тексты Бахтина, включая «спорные», в том числе лингвистические. Один из последних переводов – совсем недавнее издание по-английски материалов из личного дела Волошинова в ИЛЯЗВ. Конечно, эти тексты исследуются и берутся на вооружение не только лингвистами, но и лингвисты составляют немалую долю последователей и почитателей Бахтина и / или Воло-шинова (как выше отмечалось, вопрос об авторстве спорных работ решается очень по-разному). Безусловно, наличие или отсутствие интереса к этим трудам зависит от тематики исследований и от принятой методологии. Скажем, для исследователей грамматической формы или для компаративистов они вряд ли существенны. Однако многие новые или созданные заново направления современной науки о языке: семантика, прагматика, лингвистика текста, социолингвистика, – испытывают явное влияние этих сочинений. Это особенно важно заметить в связи с тем, что другие отечественные работы в этих областях за пределами СНГ известны очень мало (речь, разумеется, не идет об ученых-эмигрантах или о зарубежных славистах, читающих по-русски).

Мы не имеем возможности дать подробный обзор всех таких исследований. Разберем лишь в виде примера работы некоторых западных, в основном американских и английских социолингвистов, прямо опирающихся на идеи МФЯ. Конечно, они не должны отождествляться с современной западной социолингвистикой в целом. Далеко не всегда ученые в этой области следуют идеям МФЯ. Главным образом они популярны среди исследователей проблем господства и подчинения с помощью языка, отражения социальных конфликтов в языке и пр. При этом марксистское содержание МФЯ и примыкающих работ чаще всего воспринимается вполне всерьез. Наряду с их идеями используются и идеи собственно марксизма. При этом речь идет не столько о марксизме в его классической (или тем более в ленинской) форме, сколько о так называемом неомарксизме. Активно развиваются идеи А. Грамши (немало писавшего и по философским вопросам языка, см. Экскурс 4), Г. Маркузе и др. Учитываются и концепции иного происхождения вроде социологии М. Вебера, а также идеи теории речевых актов, лингвистической прагматики и др.

Один из примеров—достаточно часто цитируемая книга английского социолингвиста Н. Ферклу «Язык и власть»; см. также другую книгу того же автора. Ее тема– использование языка властью в целях установления и поддержания господства. Как указывает автор, структурные методы соссюровс-кой лингвистики никак не могут служить здесь основой, поскольку эта лингвистика лишь фиксирует языковые факты без ответа на вопросы: почему? и как? Как и авторы МФЯ, Ферклу связывает такой подход с позитивизмом. Прагматика в большей степени приближается к данным проблемам по тематике, но она слишком индивидуалистична, уделяя основное внимание стратегиям индивидуального носителя, отвлекаясь от социального контекста. Наиболее подходящим оказывается дис-курсный подход (один из вариантов теории речевых актов), при котором язык рассматривается как форма социальной практики, акцент делается не на системе, а на социально обусловленном ее употреблении.

Как указывает английский исследователь, отношения власти и подчинения в современном обществе по-прежнему определяются прежде всего его классовой структурой (играет роль также этническая, половая, возрастная). Хотя он признает существование в этом обществе трех основных классов (наряду с буржуазией и пролетариатом также среднего класса), но по-прежнему выделяет господствующий «доминантный блок» из капиталистов и лиц, связанных с ними общими интересами. Одно из средств утверждения и поддержания господства этого блока—дискурс (вербальный, визуальный и др.). В современном обществе его роль возрастает по сравнению с традиционными обществами, поскольку при уменьшении значения поверхностных маркеров власти усиливается социальный контроль над сознанием людей. Этот контроль достигается через различные виды дискурса: диалог учителя с учеником в школе, рекламу, телевизионные новости и т. д.