Lingwowed

Все дальнейшее в данном экскурсе следует рассматривать лишь как умозрительную гипотезу о возможном распределении ролей между авторами МФЯ (о других работах волошиновского цикла речь специально идти не будет). Фактическими подтверждениями или опровержениями ее я не располагаю

Еще раз напомню о словах Михаила Михайловича из письма Ко-жинову: «В период создания этих книг (МФЯ и „Формального метода“. – В. А.) мы работали в самом тесном творческом контакте. Более того, в основу этих книг и моей работы о Достоевском положена общая концепция языка и речевого произведения». Эти слова И. В. Пешков, на мой взгляд, безосновательно, старается интерпретировать как доказательство единого авторства: «Не очень понятно, как концепция книги может существовать отдельно от самой книги». Примеров такой «отдельности» сколько угодно. Достаточно указать на распространенный речевой жанр кандидатской диссертации, где (разумеется, не всегда, но часто) концепция принадлежит руководителю, а текст – диссертанту.

Коллективная разработка тех или иных идей и проблем и их публикация под одним именем или именами части разработчиков – ситуация, распространенная в науке. Приведу лишь два примера из наиболее знакомой мне области лингвистики.

Главный оппонент МФЯ в этой науке – Фердинанд де Соссюр, у которого рассматривается лишь главный теоретический труд – «Курс общей лингвистики». А вопрос об авторстве этого труда (в отличие от других, игнорируемых в МФЯ работ Соссюра) не менее сложен, чем вопрос об авторстве МФЯ, и также породил обширную литературу. А. А. Холодович (когда-то один из знакомых Волошинова) писал уже в 70-е гг.: «Не боясь вступить в конфликт с истиной, мы могли бы констатировать, что эта книга вышла спустя пять лет после смерти Ф. де Соссюра, но мы не решились бы утверждать, что она вышла спустя пять лет после смерти ее автора». В высказывании есть неточность: книга вышла на самом деле через три года после смерти Соссюра.

Соссюр умер в 1913 г., ни разу не высказав в печати свои теоретические идеи. Он лишь излагал их в лекциях перед студентами. Кое-что здесь имело параллели с черновыми набросками Соссюра, сохранившимися в его архиве, но многое имело характер импровизаций у доски. После его смерти два его младших коллеги по Женевскому университету, также упоминаемые в МФЯ, Шарль Балли и Альбер Сеше решили издать его курс по студенческим конспектам (черновики не привлекались и стали известны позже). Как сейчас выясняется, идея издания принадлежит Балли, а основную работу по подготовке текста провел Сеше. «Курс» вышел в 1916 г. и сразу стал знаменит. Хотя сейчас наследие Соссюра, включая все дошедшие до нас черновики и наброски, хорошо изучено (многое из этого имеется и в русском переводе), но вся мировая известность этого ученого все-таки связана с «Курсом»; ср. соответствующие реальности слова Бахтина в беседе с Дувакиным: «Те произведения (Сос-сюра. – В. А.), которые были напечатаны при жизни, не имели большого влияния». Однако впоследствии выяснилось, что фрагменты прочитанных в разное время трех курсов совсем по-иному скомпонованы, многое изменено, а кое-что и написано заново. Обзор этих изменений см Таким образом, авторов у «Курса» по существу три (собственно соссюровская часть выделяется с трудом, а разграничить, что внес Балли и что внес Сеше, нельзя). Даже после выявления того, что было и чего не было в студенческих конспектах, остается немало загадок. Например, принято считать, что знаменитая фраза, которой заканчивается «Курс»: «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в себе и для себя», «всецело на совести издателей», поскольку ни в одном студенческом конспекте этой фразы нет. Но эта фраза гораздо больше соответствует исследовательской программе самого Соссюра, чем программе Балли и особенно Сеше. Две основные книги последнего, только сейчас вышедшие в русском переводе, от-нюдь не посвящены «языку в себе и для себя». Почему не предположить, что Соссюр говорил что-то подобное в разговоре с Балли или Сеше? Данных нет.