Lingwowed

Об ориентированности английской вежливости на партнера по коммуникации, а также о необходимости совершать определенные коммуникативные усилия, которые не всегда соответствуют желаниям участников коммуникативного акта, свидетельствуют некоторые выражения. Например, just / only being polite – «говорить что-то из вежливости» (saying something not because it is true but in order not to offend someone: Did you really like her book, or were you just being polite?); также словосочетание polite conversation (вежливый разговор), которое определяется словарями как conversation that is made with someone because they are with you and not because you really want to talk to them [MED] – разговор, который вы ведете с кем-то не потому, что хотите, а потому что этот человек находится рядом с вами. Интересным примером является также выражение to force a smile: фраза She forced a polite smile (букв. Она заставила себя вежливо улыбнуться, выдавила из себя вежливую улыбку) приведена в словаре [MED] как иллюстрация вежливого поведения.

Интересно в этой связи обратиться к этимологии данных слов в сопоставляемых языках. Русское слово вежливость происходит от «ведать, знать»; вежливый в древнерусском языке значило «опытный, сведущий» [ЭСРЯ]. Английское же слово polite восходит к латинской форме причастия прошедшего времени politus, означающее polished (полированный). Р. Уоттс, автор книги о вежливости, полагает, что polished behaviour, буквально «полированное поведение», имеет метафорическое происхождение и сравнивает его с отполированными изделиями из серебра или меди, которые должны были блестеть, вызывать восхищение, отражать человека, который на них смотрел, т. е. были ориентированы на другого:

Polished behaviour was a metaphorical extension from polished silver and brassware; it had to shine, it had to be brilliant, it had to reflect the person who looked at it (i.e. it had to concern itself with the needs of the 'other'), it had to be admired, it had to be aesthetically pleasing, etc. [Watts 2003: 37].

Не случайно поэтому, что и в современном английском языке существуют polished manners – «изысканные манеры», polished performance – «безукоризненное исполнение» [НБАРС]. Как видим, в английском слове polite присутствует сема активной деятельности, которой нет в русском слове вежливый.

Еще одной отмеченной особенностью является то, что в ответах русских респондентов нашло отражение особое отношение к старшим в русской культуре. Помимо ситуации «уступать место старшим», которая приводилась в качестве примера вежливого поведения в обеих культурах, в русских анкетах среди примеров вежливого поведения встретились такие, как «уважать старших», «не перебивать старших», «не перечить старшим», невежливого – «грубить старшим», «нетактичность к старшим». Следовательно, старшие – это люди, заслуживающие особого уважения, и если говорить об уважении, то уважать надо в первую очередь их, что представляется вполне естественным для культуры, характеризующейся определенной статусной, т. е. вертикальной, дистанцией (дистанцией власти), хотя в последние годы можно с сожалением наблюдать постепенную утрату этой культурной традиции.

В английских анкетах подобных примеров нет и они, в принципе, вряд ли возможны, поскольку в английской культуре провозглашается равенство всех членов общества, старшие не наделены особым статусом, социальные нормы предписывают уважительное отношение к каждому, независимо от возраста или социального положения.

Интересно, что, по наблюдениям И. А. Романовой, рассмотревшей объективацию вежливости в русском языке, в частности во фразеологии, для сознания русских характерным является актуализация вежливости, вежливое поведение, прежде всего по отношению к вышестоящим (бить поклоны – выражать чувство глубокого уважения, почтения) [Романова 2001: 96]. В прежние времена в России существовала в известной степени «эгоцентрическая», т. е. направленная преимущественно на говорящего самоуничижительная вежливость [Scheidegger 1980, цит по: Ратмайр 2003: 32]. Свойственная западноевропейскому двору вежливость, ориентированная на партнера, пришла в Россию только с реформами Петра Первого [Ратмайр 2003: 32]. Данное наблюдение совпадает с нашими выводами о влиянии статусной дистанции на коммуникативное поведение русских.