Lingwowed

Попробуем сравнить изложенную концепцию с концепцией МФЯ. Общность здесь нельзя видеть лишь в пользовании словом «идеология», понимание которого как раз не идентично. Кстати, в поздней статье Абаев, подтвердив приверженность прежним идеям, отказался от термина «идеология», заменив его «общественным сознанием».

Общее здесь – отвержение «абстрактного объективизма», сведения изучения языка к изучению «техники». «Субьективные, привходящие идеологические представления, настроения и ассоциации» признавалось необходимым учитывать и в МФЯ, хотя там подчеркивался их не «привходящий», а, наоборот, существенный характер.

Однако было и существенное различие. Идеология в МФЯ – понятие более широкое, включавшее в себя и часть «техники» Аба-ева. Концепции МФЯ чуждо разграничение «идеологии, выраженной в самом языке», и «идеологии, выраженной с помощью языка». Второй идеологии для нее не существует, идеология обязательно выражена «в самом языке». Из концепции Абаева естественно вытекает, что лингвистика занимается как «техникой», так и «идеологией, выраженной в самом языке», тогда как «идеология, выраженная с помощью языка», – предмет других наук. Если младограмматическая и структурная лингвистика, по классификации Абаева, изучают лишь «технику», то в МФЯ содержался призыв изучать только «идеологию». Изучение же «техники» в чистом виде, то есть соссюровского «языка» согласно МФЯ—изучение не реального объекта, а продукта рефлексии над высказываниями, имеющее лишь ограниченную ценность. Подход Абаева при уклоне в «доисторию» был реалистичнее.

Данные идеи получили развитие в статье, где специально выявлялся «идеологический» компонент значений слов. Позже ученый нечасто высказывался на общие темы. Однако большой резонанс вызвала его статья с критикой структурной лингвистики, по резкости напоминающей МФЯ. Ф. де Соссюру и Л. Ельмслеву противопоставлен В. фон Гумбольдт как лучшее из достигнутого «буржуазной» лингвистикой (его выделял Абаев и в 30-е гг.). Структурализм ученый трактовал как часть более широкого течения в культуре, сопоставляя с модернизмом в искусстве. Общее – «дегуманизация», «изгнание человека». Со структурализмом сопоставлены, например, идеи А. Роб-Грийе, призывавшего «к полному изгнанию человека из художественной ткани романа». Такие оценки могут быть сопоставлены с идеями об «овеществлении слова» в современной западной культуре на последней странице МФЯ (380). «Лингвистический модернизм» понимается как изучение языка «в себе и для себя», в отрыве от говорящего на нем человека и от связей с мышлением. Статья появилась в годы, когда структурализм в СССР достиг пика популярности (поэтому многие ее не приняли), но на Западе уже стал вытес-няться генеративизмом. Появление последнего Абаев даже заметил, но ошибочно посчитал идеи Хомского просто разновидностью структурализма. В критической части статья имела схождения с МФЯ. Время возрождения внимания к этой книге уже приближалось. V.3.4. Токиэда Мотоки

Хочется также обратить внимание и на сходство идей МФЯ с идеями одного из влиятельных направлений японской лингвистики, совсем не известной в других странах.

Японская лингвистика со второй половины XIX в. испытала силь-ное влияние западной науки, в том числе с 20-х гг. XXX в. – и структурализма. В 1928 г. именно там появился первый изданный перевод «Курса» Соссюра на иностранный язык. Японскому структурализму (С. Хасимото и др.) была противопоставлена теория «языка как процесса», выдвинутая в книге «Основы японского языкознания». Ее автором был известный в Японии лингвист Токиэда (фамилия) Мотоки (имя; сохраняю порядок, принятый в Японии). Книга впервые вышла в 1941 г. и неоднократно переиздавалась (в 1973 г. появи-лось ее двадцать восьмое издание!). На русском языке отрывки из книги включены в хрестоматию «Языкознание в Японии». Довольно подробный пересказ данной концепции см. также в статье [Пашковский 1959].

В книге Токиэда резко осудил структурный подход к языку, отстаивая антропоцентризм. Основные объекты его критики—те же, что в МФЯ и «Отчете»: Ф. де Соссюр и Ш. Балли. Именно их работы имелись в японском переводе, а сам Токиэда заявлял о том, что не владеет западными языками. Однако, по мнению исследователя его концепции, в ней косвенно отразились идеи не издававшегося на японском языке В. фон Гумбольдта.

Токиэда писал: «В естественных науках объект находится перед наблюдателем как отделенный от него предмет и не приходится сомневаться в его существовании. Но в языкознании положение дел совсем другое. Нельзя называть языком только звуки, которые воспринимаются слуховым аппаратом наблюдателя. Конкретный языковой опыт приобретается только тогда, когда мы, услышав некоторые звуки, вспоминаем некоторый смысл или выражаем некоторые идеи в звуках. Это же следует сказать и о письме. Знак, употребленный на письме, – это зрительное впечатление. Если мы обратимся только к этой его стороне, то он не будет отличаться от трещины на поверхности камня. Мы можем считать, что это язык, потому что существует деятельность, в результате которой люди понимают определенный смысл».